Говорю честно: да я вас и вызвала, потому что не знаю, где это. Географический кретинизм мне очень мешает. Самое главное, он не позволяет чувствовать себя уверенно. Эту свою слабость я отношу сугубо на свою «непермскость». Думаю, если ты вернешься в родной город даже спустя 15-20 лет, то без труда и без всякого таксиста найдешь и нужную улицу, и нужный дом. А вот 15 лет в Перми так и не научили меня пермским улицам…
Что же говорить о тех пермских министрах, которые пробыли на пермской земле всего-то год-полтора. Я очень хорошо понимаю, что, помимо незнания улиц и даже названия федерального округа, к которому относится Пермь, они и людей-то не знают. Главное ведь что? Знать губернатора, премьера, пару-тройку депутатов и… достаточно! Но депутатов не 2 и не 3, а 60! Но разговаривать с ними заезжие чиновники так и не научились. Что поделать – не знают! А с незнакомцами разговаривать, еще Воланд говорил, – плохая примета.
Инструментарий взаимодействия исполнительной и законодательной власти региона – достаточно мощный. Перед пленарным заседанием парламента есть заседания комитетов. А еще есть рабочие группы, где министры и депутаты лицом к лицу, что называется. Но нет! Все чаще и чаще в последнее время вопросы, даже самые элементарные, выносятся в публичную плоскость на пленарном заседании. Это ярко показало, например, январское заседание ЗС. Вопросы Алексея Бурнашова, Дмитрия Скриванова, Вадима Чебыкина, Ильи Шулькина, Лилии Ширяевой, Алексея Луканина очень часто адресовались не докладчику, а членам кабинета министров. Что еще раз подчеркивает – ну, не хватает депутатам возможности общения с чиновниками. Или таковой возможности нет?.. А есть гарантия того, что она появится? Думаю, есть. Если только конкретные чиновники запомнят конкретные лица и конкретные имена. Но вот за это я ручаться не могу.
Прямая трансляция из зала заседания дает великолепную возможность наблюдать за реакцией конкретных сотрудников правительства. Товарищи, не скрывая, демонстрировали свое неудовольствие и пренебрежение, по типу нерадивой матери, которая тяготится своим чумазым, непослушным ребенком, который ее достал, не слушается и которого хочется лишить обеда. Уж не знаю, почему, но то, что законодательный орган региона стал для исполнительной власти «чумазым и нелюбимым дитятей», абсолютно стойкое сегодня впечатление.
Ну, а заезжие министры и вовсе не утруждают себя лишними заботами, чтобы сложить хотя бы для себя, любимого, единую картинку Пермского края. Простой пример. Министр строительства Дмитрий Бородулин, представляя перечень объектов капитального строительства, Приволжский федеральный округ называл «Поволжским». Но это так, ерунда, ведь работал он раньше в ЯНАО, а этот округ вообще на букву «У». Так вот, этот министр так и не сумел ответить на вопрос: почему правительство, закончив первую очередь газопровода в Чусовском районе и затратив на это 158 млн рублей, отказывается от строительства второй очереди. Ведь первая очередь, судя по словам экспертов, планировалась без подключения потребителей. А чтобы добраться до потребителей, нужно строить вторую очередь газопровода. Министр Бородулин говорит: по моим данным, там есть потребители, а вторую очередь достроит «Газпром». И если бы не документальные свидетельства, приведенные Ильей Шулькиным в виде снимков сданного объекта, представляющего в чистом заснеженном поле дюкер, торчащий из сугробов, и ни одного населенного пункта рядом, министр так бы и стоял на своем. Не будете строить газопровод к поселкам, труба заржавеет, возвращайте деньги назад, говорит Шулькин. Бородулин упирается: по моим данным, первая очередь планировалась с потребителями. Но ему, министру, уже и так и эдак показали и рассказали, что труба с газом положена под речкой и выведена там, где до ближайшего населенного пункта метров 500. А министр стоит на своем и предлагает другие, новые объекты строить.
Что это значит? Что значит, когда правительство заказывает объект, выполняет его наполовину, выбрасывает деньги и берется за новое строительство? И отстаивает необходимость нового, аж пыль столбом? Самое первое, что приходит на ум, – что у этого министра нет общей картины, есть нарезки из цифр, планов, но общая картина отсутствует. Общая картина того, как обустраивать Пермский край. Построил что-то, деньги освоил, надо – не надо, деньги выбросил, ну и что, что непригодно для использования, мы другое строить будем. И дело тут, увы, не в нелюбви к такси, а в нелюбви к Пермскому краю. Когда человек себя не идентифицирует с определенной территорией, когда он не чувствует себя единым целым области, края, города, где он живет, можно не сомневаться – он не принесет этой земле пользы. А брошенный газопровод в Чусовом – это яркий пример отношения, по сути, к любому объекту капстроя и, в принципе, демонстрация его возможной судьбы. Демонстрация безответственности и пофигизма.
Я хотела было поговорить с министром Бородулиным. Но он помчался от меня не останавливаясь. Я какое-то время мчалась за ним, потому что работа у меня такая – бегать за всеми и спрашивать. Люди обычно все же останавливаются. Но этот – ни в какую. Я даже спросила: «Вам не стыдно, я за вами бегу, с вами разговариваю, а вы даже не замедлите шаг?». «Со СМИ я разговариваю через пресс-службу», – ответил он, по Маяковскому, «не повернув головы кочан».
Можно предлагать посадить министра Шагапа «на недельку на Банную гору», как предложил депутат Владимир Корсун. А можно тысячу раз через лояльных губернатору депутатов взывать к корректности в общении между представителями исполнительной и законодательной власти. Можно даже создать специальную комиссию по депутатской этике, которая будет строго карать каждого, кто позволит фривольности в общении с министрами, как это сделал депутат Виктор Плюснин. Но с таким отношением к депутатам, к Пермскому краю в целом это вряд ли возымеет результат. Как в известном фильме «Доживем до понедельника»: «Дураки остались в дураках».
Перефразируя: они приедут и уедут, а нам всем разгребать.
