В конце прошлого года в Перми состоялась презентация документального сериала «Трифон Вятский. Забытые страницы древней Руси». Идея фильма, снятого по благословению митрополита Пермского и Кунгурского Мефодия и митрополита Вятского и Слободского Марка, при поддержке министерства культуры Пермского края, принадлежит известному пермскому журналисту Вячеславу Дегтярникову. Огромный вклад в эту работу внесли протоиерей Артемий Веденеев и другие православные и светские историки, общественные деятели, просто неравнодушные люди.
Авторы фильма проделали долгий путь вслед за своим героем – съемки велись во всех территориях, где жил и подвизался Трифон Вятский. Это позволило открыть ранее неизвестные страницы жизни святого.
…Великий Устюг, перекрестье дорог. Отсюда лежит путь на Урал и в Сибирь, речной путь по Двине к Белому морю и дальше в Европу. Великий Устюг – родина святителя Стефана Пермского, апостола зырян. Здесь же находятся и соляные склады торговых людей Строгановых. Среди местных жителей Аника Строганов и его приказчики вербуют добровольцев, желающих отправиться с ними на берега Камы. Отсюда начинается и путь на Урал будущего преподобного Трифона Вятского.
– Семнадцатилетний Трофим отправляется на родину Стефана Великопермского в Великий Устюг, – рассказывает Вячеслав Дегтярников. – К тому времени Стефана только-только прославили в лике святых. Естественно, Трофим много слышал о его подвигах и жаждет их повторить. Здесь, возле Михаило-Архангельского монастыря, некогда находилась деревянная церковь святого Афанасия. Там Трофим находит священника Иоанна, который наставляет его на путь монашеский и направляет его в земли Строгановых.
В этом поступке можно увидеть и юношескую жажду путешествий к новым, еще не освоенным землям, и желание следовать по апостольскому пути святителя Стефана и нести жителям далеких земель свет христианского просвещения. Так или иначе, именно под Великим Устюгом в Красном Борке впервые пересекаются судьбы будущего преподобного Трифона и семьи Строгановых.
– Очень важной была встреча с таким «горячечным» человеком, как Аника Строганов, – отмечает протоиерей Артемий Веденеев. – Ему было уже за пятьдесят, он уже многое для себя решил. Соединились, с одной стороны, этот порыв первооткрывателя, а с другой – открытость сердечная молодого Трофима. Соединились, чтобы прийти на новую землю со словом благовестия, со знаменем Христовым к людям, которые здесь живут, – башкирцы, коми, удмурты. И чтобы и русские в своей вере еще больше укрепились…
Конечно, людей Строгановых, которые появились в Прикамье в 1559 году, двигали на Камские берега несколько иные мотивы. К этому времени Аника и его сыновья уже значительно укрепили свою торговую империю, знали цену деньгам и уже не раз, в том числе и в смертельной сватке, доказывали свои права на новые земли.
– В 1528 году Аника впервые начинает скупать в Соль-Вычегодске пусть хоть по чуть-чуть, хоть треть рассолоподъемной башни, – говоря современным языком, внедряться в это производство, – говорит протоиерей Артемий Веденеев. – А уже в 1550 году, представьте, лично ему Иван Грозный дает землю возле Соль-Вычегодска для устройства рассолоподъемных башен, с льготным сроком на шесть лет. Государственная казна тогда очень нуждалась в средствах, в 1558 году началась Ливонская война, а соль тогда была не просто продуктом – это едва ли не первейшая валюта того времени.
Строгановы к этому времени уже хорошо изучили Прикамье, хотя вначале обосновались в Канкоре скорее по наитию. Позже это село назовут Пыскором.
– Это было очень удобное место – несколько небольших заливчиков, легко было добраться от лодки до дощаника. И вместе с тем – преобладающая высота, что само по себе позволяло контролировать не только реку и всех, кто спускается или поднимается по реке. Видно было и противоположный берег – на случай, если начнут подбираться башкирцы или черемисы.
…Предусмотреть все возможности для обороны было отнюдь не лишним: нападения на русских поселенцев проходят часто и жестоко. Границы Московского царства расширяются, и на его периферии, как бы сейчас сказали, центральная власть пытается опираться на частное войско Строгановых. Тем, кто желал осваивать землю, пользоваться ее благами, приходилось самим же ее и охранять.
– Почему так охотно и широко Анике были даны земли около Соль-Вычегодска? – размышляет Артемий Веденеев. – Именно в это время «лихие людишки» нападают на Соль Камскую. Посадские в страхе и ужасе пишут Ивану Грозному: «Царь-государь, помилуй, находимся в окружении, страждем и каждого дни часа смертного себе ожидаем». А он отвечает: сам стою с войском под Казанью…
Вместе с посадским миром русские приносят на новые земли и свою веру – православие. Тот же Иван Грозный вместе с ответом жителям Соли Камской шлет из-под Казани образ Николая Чудотворца. Смертельная опасность, которая кроется буквально за каждым кустом, вероятность того, что следующий день может стать последним, побуждает людей искренне обращаться к вере. И именно в этот период русская церковь обретает целый сонм исповедников веры, пример жизни которых хорошо известен и юному Трофиму.
– В это время, как мы с вами знаем, у него на родине были почитаемы очень известный подвижник святитель Стефан Великопермский, прославленный буквально за год до рождения Трофима, преподобный Христофор, преподобный Лангин, – напоминает протоиерей Артемий Веденеев. – И это только те, кого мы можем назвать сейчас. Я больше чем уверен, что это оказало влияние на Трофима, на его поиск собственного пути.
Получив в 1564 году жалованную грамоту, Строгановы довольно быстро возводят деревянный острог с башнями, обнесенный земляным рвом, в Кергедане – будущем Орле-городке, где рассолы были насыщеннее и соль-камских, и пыскорских. В это местечко и прибывает обоз с новыми работниками – плотниками, углежогами, солеварами. Среди них находится и крестьянский сын Трофим.
С самого начала поведение молодого человека сильно отличалось и от поведения его сверстников, и от привычек и повадок других работников Строгановых. Люд здесь собирался по большей части лихой, за словом в карман не лез, мог и ножиком пырнуть, если придется, и другим молодецким забавам был не чужд:
– И тут появляется парень, которого никто знать не знает. Может быть, он приходит со всеми работать и столоваться, но вместе со всеми в общей избе не ночует, спит на паперти. Работа же была в основном тяжелая, ну, и шутки у работников были соответствующие. Я думаю, если сейчас кто-то будет зимой ходить в драном ватничке, в худых сапогах кирзовых, а ночевать на паперти, и в наши дни такого до Камы докатят, да еще посмеются. Присмотревшись, однако, к Трофиму, люди заметили не напускную набожность, а глубокую внутреннюю молитву. Он и в зной молился, и в зимнюю стужу, везде и всегда. Тогда уже совершенно иное отношение к нему стало. Как говорит автор жития, люди сами подошли к нему, увидев его подлинную суть человеческую, сами перед ним извинились. А тут еще и сын Якова Строганова, Максим, оказался при смерти, и только Трофим сумел его вымолить. Он начинает молиться, и Максим выздоравливает – это, собственно, первый колокольный звоночек был.
Как Строганов мог выразить свою благодарность? – Вот давайте новую одежду справим, в общем доме, где рабочие живут, уголок выделим, может, невесту присмотрим? Трофиму предлагали достойную по мирским понятиям награду, но как раз всего этого ему и не надо было.
Трофима эти знаки внимания тяготили. Он уходит из Орла-городка в село Никольское на Виляди. Там у Строгановых были судоверфи, на них делали те самые дощаники, на которых потом таскали добытую соль.
Работа на верфи тяжелая – бревна катать, готовить их, тесать, рубить, дощаники собирать. Но Трофим и здесь не оставляет молитву, и она приносит свои плоды. В Никольском он вновь исцеляет, теперь уже младенца. Прослышав об этом чуде, Григорий Строганов упрашивает Трофима вернуться в Орел-город. Но ненадолго. Вскоре юноша оправляется в Пыскор, где стараниями Строгановых уже построен монастырь. Трофим обращается к настоятелю обители иеромонаху Варлааму с просьбой принять его в число братии. И игумен постригает его в иночество с именем Трифон.
Идет 1568 год. Принимая постиг в Пыскорском монастыре, Трофим делает шаг из одного сословия в другое, из крестьян в духовенство – на тот период церковь была мощнейшим социальным лифтом. И, сам того не желая, будущий архимандрит Трифон оказывается в гуще ярчайших событий, которые охватывают в то время Московское царство. Впереди у него – встреча с будущим патриархом Гермогеном, знакомство с Романовыми, будущими московскими царями, и, конечно же, деятельное участие в освоении новых земель вместе со Строгановыми.
Продолжение следует.
