Легенды пермского сыска. Недетские игры

По закону в этой дикой истории нельзя назвать ни одного подлинного имени. Убийцы, жертва и свидетель – все несовершеннолетние

8 марта 2012 года в Добрянке пропал ребенок 2004 года рождения. Просто ушел гулять и не вернулся. Родственники сначала искали мальчика сами, потом обратились в полицию. Окружение мальчика не очень способствовало быстрому установлению всех обстоятельств происшедшего: С. был из неблагополучной семьи, ребята его возраста, с которыми он проводил время, – в основном тоже. Часть их училась в коррекционных классах добрянских школ. 

По закону в этой дикой истории нельзя назвать ни одного подлинного имени. Убийцы, жертва и свидетель – все несовершеннолетние
В числе первых выехал на место преступления старший следователь-криминалист отдела криминалистики Следственного управления Следственного комитета РФ по Пермскому краю полковник Борис Козаченко

Мальчика нашли на следующий день, на окраине Добрянки, в лесопарковой зоне между городом и Камой. Тело лежало недалеко от накатанной трассы, его обнаружил метрах в 30 от дороги бывший сотрудник добрянской милиции. Причиной смерти стала механическая асфиксия. Ребенок был задушен шнурком, который остался у него на шее. Второй конец шнурка был привязан к ближайшей елке – совсем маленькой, меньше полуметра в высоту.

Первые версии

– Тогда мы выехали на место практически всем отделом криминалистики: руководитель, его зам, полиграфолог, два эксперта, – вспоминает старший следователь-криминалист отдела криминалистики Следственного управления Следственного комитета РФ по Пермскому краю полковник Борис Козаченко. – Выехали руководитель и следователи отдела по особо важным делам, и.о. замруководтеля Следственного управления. Это обычная практика – преступления против детей являются приоритетными. На месте уже находились руководители полиции Пермского края, весь отдел полиции Добрянки был поднят по тревоге. Отрабатывались все связи погибшего ребенка, близлежащие территории. Проблема была в том, что лесопарк и его окрестности в Добрянке – местность далеко не безлюдная. Это излюбленное место прогулок жителей, здесь проводят пикники, через лес ходят рыбаки на Каму. Кроме того, поблизости находится городская больница, а рядом с ней – строящееся здание, огромный местный долгострой. На заброшенной стройке собирается неблагополучная молодежь, играют дети, ребята постарше употребляют спиртное. Мы тогда установили человек 25 завсегдатаев – в возрасте от 7-8 до 20-25 лет. Место неприятное и криминальное. Там на последнем этаже нарисована стрелка вниз и написано: «Решение твоих проблем». Несколько человек там уже прыгали…

Следственно-оперативная группа начала работать с приятелями погибшего мальчика. Выяснили, что в тот день он гулял со своим сверстником Д. Семья Д. была не в восторге от того, что ребенка собираются допрашивать, пыталась мешать следствию. Да и сам малолетний свидетель вел себя в соответствии со своим возрастом, давал противоречивые показания, рассказывал небылицы. И начал с того, что в тот день за ними ходил взрослый дяденька, уговаривал пойти с ним, обещал шоколадку.

– В этом направлении сразу же была начата работа, – рассказывает Борис Козаченко. – Были изъяты записи камер наружного видеонаблюдения по всему предполагаемому маршруту детей. На одной из записей было хорошо видно: трое мальчиков идут вдоль дороги, уходят достаточно далеко, оставаясь в поле зрения камеры, и никто за ними не идет. Показали это видео малолетнему свидетелю – он говорит: ну, может, я перепутал. Но на отработку этой версии ушло достаточно много времени. Потом Д. выдвинул другую версию: они зачем-то пошли в лес, там из-за дерева выскочил незнакомый дяденька, который схватил С. и утащил его. А сам он очень испугался и потому ничего не рассказал взрослым. И эта версия тоже была проверена – искали и осматривали в лесу места, откуда мог бы выскочить «дяденька». И тут тоже было потрачено время.

В течение нескольких дней пермская группа выезжала в Добрянку каждое утро. Поскольку опрашивались дети, требовалось привлечение родителей, педагогов, детского психолога – даже для очных ставок приходилось собирать массу людей. Полиграфологи работали с родителями. Уезжали в Пермь под утро – помыться, переодеться и обратно.

Поссорились, и все!

Помимо связей убитого ребенка и его семьи, следствие отрабатывало лиц, ранее судимых за педофилию и нападения на несовершеннолетних, всех, кто состоит на учете у психиатра в связи с опасным поведением. Так вышли на 15-летнего Г. Этот подросток только 2 марта вернулся из спецшколы, где находился за свершение противоправных деяний. Был агрессивен, любил подраться, кого-то привязал к лавке и кидал в него дротиками – словом, подходил по типу совершенного преступления.

Сотрудники полиции начали с ним общаться. Общались долго, и в конце концов Г. неохотно сообщил: его знакомый В. рассказал ему на следующий день после преступления, что это он убил мальчика.

– Кое-что тут не вязалось, – вспоминает Борис Козаченко. – Погибший и свидетель были оба 7-8 лет, а Г. и В. было по 15 лет. С В. жертва вообще не была знакома, вряд ли они могли куда-то пойти вместе. Зато семья Г. общалась с семьей мальчика-свидетеля. И вот тут как раз могла быть связь. Тем не менее, В. задержали, доставили его в полицию вместе с мамой. Он начал рассказывать, чем занимался во время убийства: какая-то женщина предложила отдать ему собачку, и он за ней ходил. Но собачку почему-то домой не принес, показать ее не смог. Что делать – поехали на машине сотрудников полиции искать «дом с собачкой». В машине мама спросила В.: «Ты был в лесу?» Тот ответил: да.

Дом не нашли, приехали обратно в полицию, и В. снова начал рассказывать про собачку. Тут уж ему напомнили: ты же был в лесу. После этого подросток начал рассказывать, что это он совершил убийство, якобы один. Что они с Г. гуляли, встретили С. с другим мальчиком, и ребята предложили показать им свой «штаб», который находится в лесу. По дороге у них произошла ссора, и он задушил С. шнурком, который был у него в кармане.

На следующий день на месте преступления была проведена проверка показаний В. Подросток, который учился в коррекционном классе, рассказал:

– Когда я задушил С., то решил имитировать, что это он сам повесился. Для этого и привязал конец шнурка к елочке. Потом понял, что выглядит все как-то неубедительно, хотел отвязать шнурок совсем.

– Зачем? – удивился следователь.

– Там же осталась моя ДНК!

Отказывается, он что-то такое по телевизору видел…

На самом деле с ДНК ничего не вышло. Эксперты ПКБ СМЭ, которые выезжали на место, осматривали квартиры, на месте происшествия собрали все предметы, которые могли содержать ДНК преступников, работали с ними в лаборатории. Но, по странному стечению обстоятельств, получить ДНК преступника, который действовал голыми руками, не удалось.

После проверки показаний В. стало очевидно, что на месте преступления он действительно был. Но убивал ли? Бросались в глаза некоторые нестыковки, казалось странным, что убийство ребенка совершил более спокойный, уравновешенный из приятелей. Поэтому в порядке ст. 91 УПК РФ решено было задержать также Г.

Только после этого малолетний свидетель решился, наконец, рассказать, как все было. Он действительно был свидетелем – свидетелем убийства, которое совершили В. и Г. После этого работать с Г. стали несколько в другом ключе.

Г. то сознавался, то отказывался от своих показаний, то говорил, что действовал один, то вместе с В. Но в конечном счете картина сложилась такая. Оба подростка пошли с двумя мальчишками смотреть их «штаб». В лесу возникла ссора, и Г. задушил ребенка, которого держал В. Когда друг перестал двигаться, Д., который все это видел, наконец, решился убежать.

– То, что подростки виновны, было очевидно, – говорит следователь. – При проверке показаний оба точно указывали место, где все произошло, приводили данные, которые мог знать только тот, кто совершил преступление. Например, куда выбросили туфли, которые спали с ног убитого мальчика. В., например, показал, что у него в кармане было два шнурка: черным душили, а белый он, похоже, потерял на месте. Кто мог это знать, кроме преступников? На месте действительно нашли оба шнурка – черный на шее жертвы, а белый под телом.

Фактически это убийство было раскрыто за 5 дней. А вот процесс доказывания оказался очень сложным, отмечает Борис Козаченко:

– Трое из четырех несовершеннолетних, которые стали участниками этого дела, – из неблагополучных семей. Мать Г., например, злоупотребляла спиртным, проживала с сожителем, которые возражал против ее участия в следственных действиях, и не горела желанием появляться в полиции. С нашим главным свидетелем проблемы возникли с первого дня, несколько дней толком не могли с ним пообщаться. Отец у него судим, к полиции настроен негативно и просто не давал работать с ребенком, в дверях вставал: в дом не входить, с сыном не разговаривать. Только когда уже приехали с постановлением на обыск, наш полиграфолог начал общаться с матерью, смог до нее достучаться, заставить понять ситуацию: двое детей были вместе, один ребенок погиб, другой жив... Только тогда мать сказала: «Мог и мой там, в лесу, остаться».

Несмотря на все трудности, доказательства были собраны, и дело было направлено в суд. В. и Г. осуждены к 6 и 6,7 годам лишения свободы. Приговор устоял во всех инстанциях, и оба подростка сейчас отбывают наказание.

Дело закрыто, но вопросы то остаются. Неужели несовершеннолетние убийцы были трезвы, вменяемы? Что это была за ссора, за какую провинность можно было задушить ребенка?

– Причину происшедшего они внятно объяснить не смогли, – говорит Борис Козаченко. – Ну, поссорились, и все… Оба подростка признаны вменяемыми, хотя ранее Г. признавали недееспособным, направляя в спецшколу. Что характерно – мать Г. ездила туда, просила отпустить сына на полгода раньше. Ну, вот его и отпустили – 2 марта он вернулся, а 8-го уже совершил убийство. Я общался с сотрудниками ПДН – они говорили, что изначально подозревали именно его. Правда, предполагали, что он еще должен находиться в спецшколе. Задерживали его с помощью ПДН – очень грамотные люди. Вообще хочу отметить, что, помимо сотрудников Следственного комитета, и полиция Добрянки очень хорошо поработала. И руководство, и опера – все работают не первый год, хорошо знают город. Не одно преступление уже там раскрыто. Им не надо было давать указаний, контролировать. Сели, обсудили – и через час уже докладывают, что сделано, какие результаты. Приятно было работать вместе. Правда, от самого дела остался неприятный осадок. Как и в других случаях, когда жертвами или преступниками становятся дети, которые никому не нужны… Они даже не понимают, что творят. В. сожалел о том, что сделал. А Г. после задержания сидел и резвился – хихикал, спрашивал, разрешат ли ему «там» курить, можно ли взять с собой зажигалку… Он раньше детей бил, кошек душил – все сходило с рук. Видимо, думал, что и на этот раз обойдется. Только когда ему сказали: «Все, пойдем», забеспокоился: «Один, что ли? А можно, мама со мной посидит?»

И только когда услышал: «В таких местах без мам сидят», до него дошло. Вцепился в мать, заревел. Хотя матери некогда было его утешать – торопилась куда-то.

Бывает же…

– Тело нашли в четверг, а в понедельник мы уже ждали приезда следователя из Москвы, – рассказывает Борис Козаченко. – Начальник отдела дал мне указание совсем перебираться в Добрянку – пока не раскрою убийство. Пока я оформлял командировку, увидел у него в кабинете какого-то человека – тот сидел, закатив глаза и держа руку на фотографии ребенка. Выехали мы опять большой группой – первый зам генерала Эдуард Юрьевич Шрамко, руководитель отдела особо важных дел, два следователя, руководитель нашего отдела Андрей Игоревич Безматерных. Остальные должны были подъехать позже вместе с москвичом.

По дороге я вспомнил про странного посетителя и поинтересовался, кто это был. И услышал: это колдун. Он приходит проситься на работу, все рвется помочь.

Вот и тут вызвался определить, когда поймаем убийцу. Взял фотографию мальчика и говорит: раскроете дело, когда снег сойдет. Начальник отдела его всерьез не принял. А нельзя ли побыстрее, спрашивает, а то вон уже из Москвы едут… Колдун опять глаза закатил, посидел и говорит: раскроете сегодня ночью, преступник сам на вас выйдет. И что самое удивительное – в тот же день в половине девятого вечера преступник уже давал показания, к половине одиннадцатого мы оформили явку с повинной. Около четырех утра закончили допрос подозреваемого. Фактически так и получилось – раскрыли в тот же день, за полчаса до приезда московского следователя… 

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру