Театр – это наркотик. Он как галлюциногенный гриб, о котором до последней минуты не знаете, подействует ли. Заведет вас в рай или ад. Вынесет ли вас его таинственная сила во Вселенную или же заключит в адов лабиринт.
Идти в театр – это риск. Либо пан, либо пропал. Никогда не знаете, будете ли уходить воодушевленными и причащенными или разочарованными и обманутыми. Не уморит ли вас духота, не заболит спина, не убьет тесное пространство, не взбесит фальшь и не задушит бесконечная скука.
Только иногда случается чудо. Магическая сила хлынет, как гейзер, вырвет вас из реальности, как торнадо, опасно поднимет давление и распульсирует сердце, расхохочет до боли в диафрагме или опечалит до слез. Дьявольская пляска на сцене, голоса и глаза, тела и души чарующих актеров вдруг поглотят вас и без предупреждения втянут в таинственный мир Зазеркалья, катапультируют в галлюциногенный свет чертей, ангелов и фантастических призраков, через который ваша душа, выпущенная на волю, летит и мчится по извилистой трубе фантазийного тоббогана, обозначающего границу между жизнью и смертью, чтобы затем в стихийном приступе катарсиса она пришла в себя, как мало когда раньше, неожиданно по-детски свежая, очищенная, прогретая и просветленная благотворной энергией и светом, полным любви, в конце туннеля.
Именно такое чудо состоялось пять раз кряду – пять молний среди ясного неба – в начале июля в пражском Театре комедии, что находится под брусчаткой и трамвайными путями на пересечении улиц Водичковой и Юнгманновой, в пяти метрах под пассажем Власты Буриана, в подземелье. В то время как чешская культурная элита на карловарском фильмовом фестивале ходила на променады, пиршествовала, а также усовещевала Оливера Стоуна, в то время как чешский премьер искал министров для летнего правительства, а гологоловые «порядочные» белые юго-чехи собирались кроваво расправиться с цыганами, выгоняя их из поселения под ласковым названием Май в Чешских Будейовицах, – чарующие актеры пермского театра «У Моста» творили чудеса. Они поклонялись театру, взывали к его магии и гипнотизировали публику, как метатели кинжалов, которые в святой, устрашающей тишине цирковой палатки бросают ножи в своих полунагих партнерш, привязанных к доске. Актеры, воспаленные и просветленные игрой, головокружительно «без остатка» перевоплощенные в свои роли, строили терпеливо и покорно, как рабочие на стройке, каждый вечер, час за часом, архитектуру мистического храма и в согласии с таинственными предписаниями давнего ритуала выплескивали в публику фейерверки энергии и одновременно поливали очищающим нектаром, как кафедральные демоны выливают из водостока влагу летнего дождя.
Создатель пяти театральных пирамид, выросших в течение пяти фантастических вечеров, – хорошо известный в Чехии режиссер Сергей Федотов, маг и архитектор атмосферы театра «У Моста». Он закомпоновал их в координаты, точки пересечения которых, как созвездия, создали цельную картину пермской театральной Вселенной.
От гоголевской «Панночки», визитной карточки театра, и его чертовски своеобразной «Женитьбы», через сегодня по-прежнему актуальную драму Горького о надежде, любви и страданиях человеческой души «На дне» – аж к двум опусам из-под пера ирландского драматурга Мартина МакДонаха (гротескная театральная симфония «Калека из Инишмана» и черный бурлеск «Безрукий из Спокэна») – возвышался и все под собой охранял купол федотовского вселенского Кафедрального собора. Его несущими колоннами являются мистика, тайна, гротеск и ласковый юмор, но главное – упрямая вера в силу человеческой любви и доброты (так же, как и в силы черта с дьяволом!), юродивая вера в глубокий мистический смысл театрального перевоплощения душ.
Театр – это наркотик. Опоительная лечащая трава. Театр – это конопля для души. Зависимость от его ароматов, световых эффектов, занавесов и аплодисментов бесконечна, как пожизненное заключение. А также – очищающая и освобождающая, как сама смерть.
