Надежды
Андрей никогда не пытался «откосить» от армии. Напротив, всегда говорил, что пойдет служить, как только достигнет призывного возраста.
– Все мои родственники служили в армии, поэтому служба всегда была для меня чем-то естественным. Я знал, что служить надо, и не стремился получить отсрочку. Напротив, решил, что сходить лучше со своим призывом. Во-первых, с одногодками общаться проще, а во-вторых, я думал, что чем раньше закончится служба, тем раньше смогу устраивать свою личную жизнь без риска уехать на год, – вспоминает Андрей Бояршинов.
18 лет юноше исполнилось в 2009 году. Весной его призвали в ряды Российской армии. Служить предстояло далеко от дома – в столице Бурятии Улан-Удэ, в танковой бригаде. Но Андрей длительной дороги и смены климата не боялся – был уверен, что молодому сильному парню с группой здоровья «А» и не такое по плечу.
Неся службу, Андрей мечтал о том, как вернется домой, получит образование (на момент призыва он окончил два курса одного из пермских профессиональных лицеев), найдет работу, обзаведется семьей. С 21 ноября 2009 Андрей мечтает лишь о том, чтобы поправить здоровье и чтобы перестало быть больно.
Падение
В тот день группа солдат-срочников по приказу командира войсковой части отправилась утеплять хранилище для хранения аккумуляторных батарей – большой ангар на территории части.
– «Работы выполнялись на высоте свыше трех метров, при этом страховочных приспособлений мне не выдавалось, инструктаж по технике безопасности со мной не проводился. Выполняя задание командира, я сорвался с крыши автомобиля ЗИЛ-131, упал на бетонную поверхность…», – пишет Андрей в исковом заявлении к бурятской войсковой части № 46108 «О взыскании компенсации морального вреда».
В личной беседе парень пояснил, что высоты ЗИЛа для проведения работ было недостаточно. Поэтому солдаты самостоятельно соорудили подобие лесов и установили их на машину. Работали без страховки. На просьбу ребят выдать им страховочные пояса руководящий работами командир бригады ответил: «Поищите веревку и привяжитесь». Веревки в ангаре не нашлось. Обуты все тридцать бойцов были в валенки. Перед падением Андрей находился в части конструкции, где имелись и металлические, и деревянные части. Потянувшись за молотком, он поскользнулся на металлическом бортике. Сцепления между валенком и скользкой поверхностью не хватило, чтобы удержаться на ногах. Андрей рухнул на бетонный пол.
– Почему-то у меня даже не сработал рефлекс выставить руки. Так бы, может, только переломами конечностей отделался, – вздыхает парень.
Госпиталь
В военном госпитале, куда привезли парня, установили, что в результате падения он получил тяжелый ушиб головного мозга и вдавленный перелом лобной кости. Там же Андрею сделали трепанацию (удалили раздробленную часть черепа), после которой он двое суток находился в коме. Теперь правую лобную долю головного мозга Андрея отделяет от внешней среды только тонкий слой кожи. Зрение на правом глазу значительно ухудшилось, появились проблемы с сердцем.
Может быть, все было бы куда менее плачевно, прояви руководство части хоть капельку человечности.
– Мало того, что на высоте Андрей работал без всякого на то разрешения и страховки, факт его падения, по всей видимости, хотели скрыть. Девять часов он пролежал в казарме без медицинской помощи! Из санчасти приходили, но дали только «но-шпу» и активированный уголь, чтобы остановить кровавую рвоту, спровоцированную сильнейшим ушибом всех органов. Голову посмотреть никто не догадался. Махали рукой и говорили: «Отлежишься!», – рассказывает страшные подробности мама Андрея Ирина Чегодаева.
– Да, в госпиталь меня увезли только через восемь-девять часов, – подтверждает Андрей. – В санчасти сломалась машина «скорой помощи», поэтому везти меня было не на чем. В итоге в госпиталь меня увез ротный на собственном автомобиле. В тот же день, в субботу, мне сделали трепанацию. Очнулся я во вторник. Как только пришел в себя – позвонил маме.
Ирина Владимировна о несчастье, приключившемся с сыном, на тот момент ничего не знала – руководство части № 46108 по каким-то понятным только им причинам мать о госпитализации сына не известило.
– У меня было шоковое состояние. Я сразу начала звонить в часть, надеялась, что там мне расскажут, что произошло. А мне наглым образом соврали, сказали: «не волнуйтесь, он в больнице лежит с насморком». Какой же тут насморк? У него дырка в голове! Чтобы прояснить ситуацию, мы с мужем решили ехать в Улан-Удэ. Сразу же бросились в банк оформлять кредит – денег на дорогу у нас не было. Как только кредит выдали, мы отправились к сыну. Думала, поживем при части, в казарме для контрактников и матерей, приезжающих на присягу. Но нет, нас не пустили! Дескать, они нас не звали и размещать не обязаны. Сказали: «Что вы переживаете? Езжайте домой! Он ведь не в цинковом гробу! Своими ногами домой придет – будьте довольны». Пришлось жить в гостинице – а это полторы тысячи рублей в сутки, – поражена людским безразличием Ирина Владимировна. – За две недели мы издержали всю ссуду – 60 тысяч рублей. Долг перед банком гасим до сих пор.
30 декабря Андрея выписали из госпиталя и отправили в ту же часть, где он служил до этого. По словам юноши, под Новый год домой отправили всех пациентов лечебного учреждения, даже тех, кто был тяжело болен. К примеру, выписали парня с переломом позвоночника, кстати, сослуживца Андрея.
– Он служил в той же части, что и я, только в другой роте. Он с другими бойцами менял ворота в боксе, и одна из створ упала на него. Другой парень из нашей части заживо поджарился на линии электропередач, – Андрей перечисляет несчастные случаи части № 46108.
– Меня очень удивило, что Андрея отправили к тем же командирам, – рассказывает о своих ощущениях Ирина Чегодаева. – Они ведь не сочувствовали ему, а восприняли как угрозу для себя. Подошел бы кто-нибудь из них ночью, накрыл Андрея подушкой, и все – нет проблемы…
В поисках справедливости
Утром 31-го декабря Андрея комиссуют, и родители увозят его в Пермь. С этого момента семья юноши пытается сделать все возможное, чтобы поправить здоровье Андрея. Сколько денег требуется на лечение – не известно. Мама Андрея выяснила, что операция по установке металлической пластины на место раздробленной кости стоит 80 тысяч рублей. Но эта сумма далеко не окончательная: потребуется множество лекарств, нужно будет тратиться на дорогу к месту лечения и проживание там родственников. К тому же повреждение черепа – не единственная проблема со здоровьем, которую приобрел Андрей после падения. У него часто случаются сердечные приступы, однако природа их не известна. Точный диагноз можно поставить только после всестороннего обследования. Сколько процедур придется пройти, прежде чем станет ясно, от чего нужно лечить Андрея – неизвестно. Семья Андрея оплатить лечение не в силах: ежемесячный доход родителей парня составляет около двадцати тысяч рублей. На эти деньги надо накормить, обуть и одеть троих детей.
Чтобы дать себе шанс на полноценную жизнь, Андрей подал иск в Пермский гарнизонный военный суд. Однако суд отказался рассматривать дело, сославшись на то, что по правилам судопроизводства процесс должен проходить в суде по месту происшествия и месту проживания ответчика – то есть в Улан-Удэ. А это снова деньги…
Вырваться из замкнутого круга семья Андрея надеется, обжаловав решение пермского суда в Приволжском окружном военном суде. Рассмотрение жалобы назначено на 6 мая. Но даже если жалобу не удовлетворят, Бояршиновы-Чегодаевы продолжат биться за справедливость и за здоровье Андрея.
– Мне не важно, посадят ли тех, кто виновен в том, что мой сын стал инвалидом. Я никому не желаю зла. Главное, чтобы у нас появилась возможность вылечить Андрея. Может быть, после расследования нашего дела наведут порядок в той части и следующим новобранцам повезет больше, – говорит Ирина Владимировна.
Пока правосудие не свершилось, Андрей пытается лечиться тем, чем может: пьет обезболивающее, пользуется спреем, облегчающим сердечные приступы. Самые сложное для него время – дни, когда меняется погода. Любой, кто когда-либо получал перелом, знает, как ноет травмированное место, к примеру, перед дождем. Но эту боль не сравнить с той, которую испытывает человек, лишившийся части черепа.
После комиссования Андрею дали вторую группу инвалидности. Через год оставили только третью. Уменьшился размер пенсии, количество льгот. Того и гляди, и вовсе сочтут здоровым человеком. «Как будто у него дырка в черепе заросла…», – уже не в силах активно проявлять эмоции, вздыхает мама юноши.
Из-за несчастного случая Андрею пришлось отказаться от идеи продолжить учебу. Его банально не принимают в учебные заведения – боятся нести ответственность. Оно и понятно: любой для обычного человека незначительный ушиб приведет к повреждению мозга молодого человека.
Работу парень найти не может. Он привык работать руками, а после травмы физические нагрузки ему запрещены. Личная жизнь не складывается. Девушки пропадают из поля зрения, как только узнают об инвалидности.
Андрей очень надеется, что он вылечится и его жизнь снова войдет в привычное русло. Но для этого надо еще добиться рассмотрения дела в Перми, а потом и выиграть его. По всей видимости, сделать это будет не легко: чудесным образом из тумбочки Андрея во время его лечения в госпитале пропал блокнот с адресами сослуживцев, которые могли бы стать свидетелями, а в журнале по технике безопасности появилась якобы его подпись… Тем не менее с подлостью и нечестностью парень не смирился. Он верит, что справедливость есть. И будет за нее бороться.
«МК в Перми» будет следить за судьбой Андрея Бояршинова.
